c'est lui qui a

Pierre écouta un moment. Tout commençait à se brouiller en lui quand la voix de Kid lança: - Allez, bonne nuit, petit môme... Tu vois, tout est bien qui finit bien. (B. Clavel, L'Hercule sur la place.) — Пьер прислушался: все начинало путаться у него в сознании, когда до него донесся голос Кида: - Ну, спокойной ночи, малыш... Ты видишь, все хорошо, что хорошо кончается.

qui te l'a dit? — кто тебе́ э́то сказа́л?;

qui est-ce que vous attendez — кого́ [же] вы ждёте?;

qui donc? — кто же?;

dites-moi qui est venu — скажи́те мне, кто пришёл;

l'homme qui vient de sortir — челове́к, кото́рый то́лько что вы́шел;

c'est moi qui commence — начина́ю я;

je fais ce qui me plaît — я де́лаю [то], что мне нра́вится;

qui dort dîne — кто спит, тот обе́дает; кто спит, тот сыт;

aimez qui vous aime — лю́бите того́, кто вас лю́бит;

Je causais beaucoup ce matin pour distraire l'accusé qui était de plus en plus bizarre, les yeux semblaient lui sortir de la tête, il était rouge, rouge. Alors, à partir de ce moment-là, et pendant le déjeuner, lui qui ne disait jamais rien, il s'est mis constamment à me couper la parole en récitant un tas de tragédies [...] (C. Cros, Monologues.) — В то утро я много говорил, чтобы развлечь обвиняемого, который становился все более и более странным, глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит, лицо было красное, красное. И вот с этого момента он, ранее не раскрывавший рта, начал перебивать меня, рассказывая множество трагических случаев.

Ce sont deux livres. Ils ont appartenu, mi dit-elle, à son fils. Les voici. Monsieur Hinquel lut les titres. - Ça te fait une belle jambe! - ricana-t-il. (M. Piéchaud, Le Retour dans la nuit.) — - Тут две книги. - Она сказала мне, что это книги ее сына. - Вот они. - Господин Энкель прочитал названия книг. - Хорош ты, нечего сказать, - ядовито заметил он.

Catherine. - C'est ça qui vous fera une belle jambe, qu'Rovigo soit par terre, si vous êtes comme lui. (V. Sardou et E. Moreau, Madame Sans-Gêne.) — Катрин. - Что толку вам от того, что Ровиго шлепнется в лужу, если вместе с ним полетите и вы?

Le Commissaire. -... Enfin, mon brave homme, vous êtes un héros, quoi! Jean Guenille. - Ça ne me fait pas la jambe plus belle... monsieur le commissaire. (O. Mirbeau, Le Portefeuille.) — Комиссар. -... Да вы, дружище, просто герой! Жан Гений. - Но от этого мне не легче... господин комиссар...

- Excusez, messieurs, cria Grandet en reconnaissant la voix de ses amis, je suis à vous! Je ne suis pas fier, je rafistole moi-même une marche de mon escalier. - Faites, faites, monsieur Grandet! charbonnier est maître chez lui, dit sentencieusement le président, en riant tout seul de son allusion que personne ne comprit. (H. de Balzac, Eugénie Grandet.) — - Виноват, господа, - вскричал Гранде, узнавая голоса друзей, - сейчас буду к вашим услугам! Я человек негордый. Вот кое-как прилаживаю ступеньку собственной лестницы. - Работайте, работайте, господин Гранде. "И угольщик у себя дома голова", - сентенциозно заметил председатель суда, один усмехаясь на свой намек, которого никто не понял.

Gaston. Faisons la paix. Je le veux bien, monsieur. Quant à rester ici, c'est autre chose. Vous m'avez fait comprendre le bonheur du charbonnier qui est maître chez lui. Je ne vous en veux pas, mais je m'en souviendrai. (E. Augier, Le gendre de M. Poirier.) — Гастон. - Поладим миром. Я очень желаю, сударь мой. А вот насчет того, чтобы остаться жить у вас, это - другое дело. Вы сами дали мне понять, как счастлив даже угольщик, который хозяин у себя в доме. Я не в обиде на вас, но эту истину буду помнить.

Si elle respectait tant l'art, c'est qu'elle avait vécu parmi les meilleurs artistes de son temps. Là aussi, son flair fut infaillible et sans pitié. L'argent qui lui brûla les doigts lui permit d'être le dernier mécène d'un pays qui en a perdu jusqu'à l'idée. (M. Déon, "Coco Chanel", Les Nouvelles littéraires.) — Ее почитание искусства объяснялось тем, что она жила среди лучших артистов своего времени. И здесь тоже, ее интуиция была безошибочной и беспощадной. Деньги, которые она тратила, не считая, сделали ее последним меценатом в стране, где сама идея меценатства была утрачена.

- C'est une manière de parler, répondit le gros homme. Que voulez-vous? Quand on vous prend tout, quand on vous dépouille pendant des années, à la fin on ne sait plus ce qu'il faut dire, et l'on parle à tort et à travers. (Erckmann-Chatrian, Histoire d'un conscrit de 1813.) — - Ах, не обращайте внимания на мои слова, - поспешил ответить толстяк. - Что поделаешь? Когда у тебя отнимают последнее, когда тебя грабят много лет подряд, то в конце концов перестаешь понимать, что говоришь, и болтаешь невесть что.

Le vieux eut un petit rire d'une ironie insultante: - C'est des manières de dire. Ton père était déjà comme ça: gueulard contre le monde qui ne lui allait pas, mais toujours fin prêt à leur baiser ce que tu me disais, quand il y trouvait à gagner. (M. Aymé, La Jument verte.) — Старик засмеялся с обидной издевочкой: - Это ты только так говоришь. Твой тоже орал на человека, который ему не потрафил, но всегда был готов поцеловать ему одно место, если ему было это выгодно.

- Mais, déjà à cette époque, il existait des spécialistes, un institut même? - C'est exact. Et l'on y faisait d'admirables recherches... - Leprée n'y a pas travaillé? - Non. Il a fait cavalier seul. Enfin c'est une façon de parler car il était entouré, et bien. (P. Vialar, Pas de pitié pour les cobayes.) — - Но уже тогда существовали специалисты, был даже целый институт? - Это верно. И в нем проводили замечательные исследования. - А Лепре там не работал? - Нет. Он действовал в одиночку. Впрочем, это не совсем так, поскольку у него были сотрудники, и их было немало.

Victor doit renoncer à tout espoir. D'abord sa mère a résisté à ce mariage. Elle est morte en 1821; mais ce poète pauvre qui s'attarde à la poésie ne dit rien qui vaille aux Foucher. (P. Moreau, Le Romantisme.) — Виктор должен оставить последнюю надежду. Сначала против этого брака возражала его мать. Она умерла в 1821 году, но бедный поэт, который никак не бросит свою поэзию, ничем не привлекал семью Фуше.

Il décida, pour le coup, de ne pas passer la nuit dehors et dormir dans la galerie: cette nuit morte, déserte, accablée d'on ne savait quelle stupeur, ne lui disait rien qui vaille. (J. Carrière, L'épervier de Maheux.) — Он вдруг решил лечь спать не на воздухе, а в шахте: эта мертвая, пустынная, охваченная каким-то оцепенением ночь была ему не по душе.

Après avoir lu lentement cette lettre l'abbé se dit: "Le vin est tiré, il faut le boire... Trop tard pour reculer". (C. Vautel, Mon curé chez les riches.) — Медленно прочитав письмо, аббат сказал себе: "Что ж, отступать поздно. Коль заварил кашу, надо ее расхлебывать".

Robespierre incarnait la guerre à outrance. La justification de la Terreur c'était de poursuivre la trahison: moyen commode pour le dictateur d'abattre ses concurrents, tous ceux qui lui portaient ombrage, en les accusant de "défaitisme". Par là aussi sa dictature devenait celle du salut public. Elle s'était élevée par la guerre que les Girondins avaient voulue sans que la France eût un gouvernement assez énergique pour la conduire. Brissot et ses amis avaient tiré un vin sanglant. Il ne restait plus que le boire. (C.-J. Bainville, Histoire de France.) — Робеспьер был сторонником войны до победного конца. Оправданием террора служило искоренение измены - удобный способ для диктатора расправляться со своими соперниками и всеми теми, кто внушал ему подозрение, обвиняя их в "пораженчестве". Тем самым его диктатура принимала форму спасения отечества. Диктатура расширилась под влиянием войны, которой жаждали жирондисты, не считаясь с тем, что Франция не имела достаточно энергичного правительства для ее ведения. Бриссо с сотоварищами откупорили это кровавое вино. Теперь ничего не оставалось, как его испить.

- D'abord, mon petit, lui dit la cantinière, qui devenait de plus en plus son amie, conviens que tu n'as pas vingt et un an: c'est tout le bout du monde si tu en as dix-sept. (Stendhal, La Chartreuse de Parme.) — - Прежде всего, дружок, - сказала ему маркитантка, расположение которой к Фабрицио все более возрастало, - признайся, что тебе нет двадцати одного года: тебе от силы семнадцать.

- Tu as un drôle d'air sombre, dit Serguine. Robert, ne fais pas l'idiot, si nous restons là huit jours ce sera le bout du monde. (P. Moinot, La Blessure.) — - У тебя уж очень мрачный вид, - сказал Сергин. Не будь дураком, Робер, мы останемся здесь самое большее неделю.

- C'est Baker, ce pédé de Baker avec ses lunettes! - Et l'autre? s'enquiert Jean-René, qui comprend vite mais il faut lui expliquer longtemps. (M. Villard, Le Roi.) — - Это Бейкер, очкастый педик Бейкер. - А другой? - допытывается Жан-Рене, до которого все очень медленно доходит.

Il prit lui-même cette masse de chair, la transporta sur le grabat, [...] l'y étendit soigneusement en allongeant les jambes déjà presque froides, en plaçant la main et la tête avec les attentions que pourrait avoir une mère pour son enfant. Tout est dit, il va mourir, ajouta Benassis qui resta debout au bord du lit. (H. de Balzac, Le médecin de campagne.) — Бенассис сам поднял это почти безжизненное тело ребенка, перенес его на лежак [...] и уложил его тщательно, вытянув уже почти похолодевшие ноги, и положил его голову и руки с заботливостью родной матери. - Все кончено, он умрет, - заключил Бенассис, оставаясь стоять подле ложа ребенка.

Mme Dandillot... lui dit incidemment qu'il avait "un peu l'air d'un Italien", ce qui était de la haute fantaisie. (H. de Montherlant, Le Démon du bien.) — Г-жа Дандийо... как-то заметила ему вскользь, что он "немного похож на итальянца", что не имело ничего общего с действительностью.

Elle lui a donné trois semaines de plaisir et puis elle l'a quitté pour le comique de la troupe. Papa était un homme qui prenait l'existence au sérieux. Il a soigneusement astiqué son grand revolver d'ordonnance et il s'est fait sauter le caisson. (J. Anouilh, Colombe.) — Она доставила ему радость пробыть с ней в течение трех недель, а затем покинула его ради очень веселого человека. Отец же был человеком, относившимся к жизни весьма серьезно. Он тщательно почистил свой большой револьвер адъютанта и пустил себе пулю в лоб.

Quand mon père, en effet, trouvait qu'une personne, un de mes camarades, par exemple, était dans une mauvaise voie - comme moi en ce moment - si celui-là avait alors l'approbation de quelqu'un que mon père n'estimait pas; il voyait dans ce suffrage la confirmation de son fâcheux diagnostic. Le mal ne lui en apparaissait que plus grand. Je l'entendais déjà qui allait s'écrier: - Nécessairement, c'est tout un ensemble! (M. Proust, À l'ombre des jeunes filles en fleurs.) — В самом деле, когда мой отец считал, что кто-нибудь, допустим - мой товарищ, стоит на неверном пути, как в данном случае я, и если его вдобавок хвалит человек, которого мой отец не уважал, то в этом положительном моменте отец видел доказательство правильности своего диагноза. Заболевание казалось ему еще опасней. Я уже слышал: - Да тут, я вижу, спетая компания!

- J'ai un fils qui fait son service militaire dans les chasseurs alpins... Seulement il ne m'écrit pas. Il mériterait que je lui passe un savon. Laisser une mère sans nouvelles, c'est pas des façons d'homme! (H. Troyat, Les Semailles et les moissons.) — - Мой сын отбывает воинскую повинность в альпийских стрелках... Только он мне ничего не пишет. Мне бы следовало задать ему хорошую головомойку. Не писать родной матери - это недостойно мужчины.

Michel. -... Le type la considérait un peu comme sa fille. Il était veuf et il avait perdu une fille qui lui ressemblait. Toujours est-il qu'elle m'a ouvert son cœur, et c'était triste. (J. Cocteau, Les Parents terribles.) — Мишель. -... Этот чудак относился к ней как к своей дочери. Он был вдов и потерял дочь, которая была на нее похожа. Как бы то ни было, она открыла мне свою душу, и это было довольно грустно.